Как стать великим самим собой
19 сентября 2019

Напоминаем, что набор в Мастерскую индивидуальной режиссуры продолжается до 30 сентября. Рустем Бегенов поступал в МИР-4 и тоже был среди тех, кто отправил анкету в последний момент. Публикуем материал портала vласть.kz, в котором режиссер рассказывает о своем обучении в Мастерской и о том, что из этого вышло.

Я пришел в режиссуру в 28 лет. Сначала был уверен, что это случайность. Хотя, как потом выяснилось, я шел к этому всю жизнь. Во-первых, я всегда руководил творческими процессами: и в школе, и в университете я был главным организатором культурных мероприятий. Во-вторых, я окончил механико-математический факультет по специальности «механика жидкости, газа и плазмы» (да, в режиссеры часто идут после точных дисциплин). В-третьих, я был репетитором, руководителем группы дизайнеров, специалистом по перестрахованию, специалистом по риск-менеджменту, переводчиком, редактором в проекте перевода Библии на центрально-азиатский русский, владельцем и директором собственного ресторана, гитаристом и руководителем музыкальной группы, арт-директором музыкального клуба, служителем пресвитерианской церкви, поп-исполнителем (совсем недолго), композитором. А в садике меня называли профессором, потому что я очень любил всем рассказывать про то, что и как.

В 2011 году мы с моей супругой, актрисой Александрой Морозовой поехали в Москву. В этом же году открылся набор в четвертый поток Мастерской индивидуальной режиссуры Бориса Юхананова. На самом деле, неправильно говорить: «Мастерская Индивидуальной Режиссуры Бориса Юхананова». В советских кино- и театральных вузах были распространены мастерские – то есть курсы, которые ведут определенные мастера, окруженные «подмастерьями». Эти мастерские назывались, например, «мастерская Тарковского». Но у Юхананова – не «мастерская Юхананова», а место, где ты становишься подмастерьем самому себе.

Первая встреча МИР-4 с Борисом Юханановым, Москва, 2012, фотограф Андрей Безукладников
Первая встреча МИР-4 с Борисом Юханановым, Москва, 2012, фотограф Андрей Безукладников

Конечно, я тогда не знал ничего ни о Юхананове, ни, тем более о его Мастерской. Я вообще не знал, что хочу делать. Мне было 28, природный запас таланта уже кончался, начиналось время расставания с ощущением всевозможности и иллюзорным предвкушением великих свершений. Я искал «какие-то кинокурсы» – мне казалось, что я «хочу что-то снимать». Но все, что я видел, было полной чушью: начиная от всевозможных частных «киношкол» и заканчивая Высшими курсами режиссеров и сценаристов. От текстов их объявлений, от разговоров с преподавателями и администраторами приемных комиссий, от списков рекомендуемой литературы и фильмографии веяло ужасом давно умершей системы – и советской киноиндустрии, и советского художественного образования. И тут на Сашу в интернете случайно выпрыгнуло объявление: «Стань режиссером. Мастерская индивидуальной режиссуры – МИР-4». Все, что я прочитал на сайте, произвело на меня колоссальное впечатление: и концепция обучения, и внушительный список выпускников прошлых потоков МИРа, и еще более внушительный список преподавателей. Но больше всего поразило описание самого Юхананова: было очевидно, что предстоит учиться у какой-то фигуры масштаба Йозефа Бойса (хотя я тогда даже не знал, кто такой Йозеф Бойс). И самым случайным было то, что я успел попасть в самый последний блок творческих конкурсов – они длились всю осень, а мой, уже в январе, был вообще дополнительным.

Без всякой надежды я заполнил анкету, дал какие-то ссылки на свои экзерсисы и к своему удивлению был приглашен на творческий конкурс. Конкурс длился два дня. В первый день в 11 утра нам раздали три отрывка из Шекспира и сказали, что к 18.00 каждый должен приготовить минимум две режиссерские сценические работы – по любым из отрывков. Играть мы должны были друг у друга. В нашем последнем блоке оказалось человек 45 – он был самый большой, потому что самый последний. То есть, за 7 часов надо было придумать как ставить отрывки, выбрать, кто в них будет играть, уговорить этих людей, настойчиво и терпеливо найти время для репетиции, а затем настоять на самой репетиции. Каждый участник конкурса должен проделать это со своими отрывками и ещё отыграть в чужих. В назначенное время пришел Юхананов, и мы стали показывать ему свои работы. Постановки были небольшие, но их было много – порядка 50. Самым продуктивным из нас удалось поставить по два отрывка и сыграть где-то в 10 работах других ребят. Показы закончились за полночь, за все эти 13 часов никто из нас не успел даже поесть.

Во второй день к нам пришла киновед Милена Мусина, мы посмотрели фильм Бунюэля «Виридиана», немного поговорили о нем, а потом получили задание подготовить театральную режиссерскую экспликацию, то есть написать в свободной форме замысел будущего спектакля по этому фильму. Я ужасно мучился, переживал – ничего не мог придумать, ничего не писалось. Еле успел что-то наплести и сдать вовремя.

Если после первого дня я чувствовал себя уверенно, то после второго я знал: это провал, и меня не возьмут.

На третий день каждого, вне зависимости от результатов предыдущих испытаний, ждало личное собеседование с Борисом Юрьевичем. Мне он сказал: «Ты очень талантливый, мне очевидно, что у тебя есть режиссерские задатки, я хочу, чтобы ты учился в мастерской. Поэтому давай сразу к сермяжному вопросу: за учебу можешь платить?» И мы обсудили вопрос оплаты. Решение я не буду описывать, но оно было очень неожиданным и строилось на крайнем доверии друг к другу – такого я никогда не встречал.

Я не мог поверить, что поступил. За эти три дня начало складываться понимание, которое подтверждалось уже в процессе учебы: это не был конкурс, Борис Юрьевич не оценивал нас с точки зрения таланта или способностей, это не было каким-то «кастингом». Юхананов не отбирал лучших, зато он с невероятной чуткостью откровенно говорил, что думает о каждом. Это не было обидно или унизительно, это было адекватно и заодно давало ясно понять: учеба у Юхананова будет требовать максимальной адекватности и по отношению к происходящему вокруг, и по отношению к своей личности, своим дарованиям. Например, были и такие, кому Юхананов сказал: «Мне не видится, что режиссура – твое. Ты можешь учиться в мастерской, просто от тебя потребуется совершить подвиг, чтобы стать режиссером. Готов?» Были такие, кто был готов и даже в итоге окончил мастерскую. Но были и те, кто готов не был – ни к подвигу, ни к той интенсивности и посвященности учебе, ни к такому доверию, которых Юхананов требовал. Они уходили.

Хайнер Гёббельс дает интервью Рустему Бегенову, Минск, 2016, фотограф Александра Морозова
Хайнер Гёббельс дает интервью Рустему Бегенову, Минск, 2016, фотограф Александра Морозова

Я тогда думал, что мне придется стать «учеником мастера» – как это, например, происходит на Востоке в школах единоборств (вспомните тысячелетнего мастера Пэй Мэя, который учил Смертоносных гадюк в фильме «Убить Билла»). То есть, полностью слушаться мастера, копировать его жесты, чтобы однажды самому стать мастером. Но я ошибся. У Юхананова обучение построено как бы наоборот: никто из нас не должен был копировать его. Мы должны были найти собственный голос, стиль, раскрыть то, что Юхананов называет Универсальным потенциалом личности.

А еще Юхананов говорит: «Не учитель выбирает учеников, а ученик выбирает учителя. Поэтому я буду учить всех, кто придет ко мне учиться». В итоге из 250 человек, подавших заявки в Мастерскую, учебу начали 46.

Учеба в МИРе-4 была построена так. Пять дней в неделю по вечерам у нас были занятия с преподавателями – никогда не меньше трех пар, с 19 до 23 часов. Я хотел произвести впечатление и перечислить имена тех «звезд» и «легенд», кто приходил к нам прочитать лекции и провести практические занятия. Но их так много, что у меня не получится перечислить всех, и тем более не получится назвать «самых» – как из них определить «самых»? Поэтому посмотрите на список преподавателей здесь.

По субботам у нас были практические задания – что-то снять, например. А каждое воскресенье с 16.00 и до закрытия метро – то есть, до 00.50 – у нас были встречи с Юханановым. Мы готовили свои сценические работы и показывали ему, а он комментировал. Мы по-прежнему сами были актерами друг у друга, потому что Юхананов считает, что режиссер должен сам пройти через актерство, он должен понимать, что это значит – играть. Он учил нас искусству «разбора текста» – то есть, такой работе с текстом и с актерами, которая должна перевести текст в игру.

Юхананов смотрел каждую работу с огромным вниманием – и к деталям, и к режиссеру, и к тем, кто в ней участвовал. Это внимание поражало, как поражала и его память: он смотрел подряд все работы за день – а их могло быть 15, и длиться они могли от 5 минут до одного часа – а потом по памяти разбирал каждую, не упуская ни одной детали. Трудно представить, какой концентрации это требовало от него. А от нас это требовало усидчивости и стойкости. «Стойкость – основа харизмы», - говорил нам Юхананов в середине многочасовых показов и разборов. Он разбирал каждую работу столько, сколько требовалось – иногда и по несколько часов. Если не хватало времени, обсуждение продолжалось через неделю. Но он всегда смотрел и комментировал все работы без исключения. И говорил нам: «Работайте как можно больше. Все, что вы покажете – я буду смотреть. За время учебы у Эфроса и Васильева я сделал около 400 работ». Мы верили и не верили, но старались репетировать много.

У нас был свой большой и красивый зал на территории Центра дизайна ArtPlay. В этом зале мы репетировали все свое время – часто ночами, часто в коридорах и гримерке, иногда на улице, балконе, крыше. Репетиции были главным нашим занятием на протяжении учебы. Мы готовили работы по трем основным направлениям. Первым направлением были отрывки по классическим театральным текстам: Чехов, Мольер, Пушкин, Шекспир, Беккет, Пиранделло, Брехт, Шиллер, Достоевский – мы их выбирали сами. Второе касалось главного текста нашего потока МИР-4: «Метаморфозы, или Золотой осел» Апулея. Мы делали всякие разные работы по этой книге, что, в конечном счете, должно было стать неким единым спектаклем нашей мастерской (и стало: спектакль «Золотой осел» в репертуаре Электротеатра Станиславский). И третье – основное направление – было «всякой хренью», совсем свободными этюдами по абсолютно разнообразным поводам.

Мы узнавали многое о себе. Главное, мы учились адекватно видеть в себе (и в других) зерно того самого потенциала личности, которое при должном обращении может раскрыться. И учились этому должному обращению – чуткому, терпеливому, ответственному, честному и адекватному – в первую очередь, с самими собой и своими дарованиями, но одновременно и с личностями и дарованиями других.

Создание Светопреставления "Сергей Калмыков". Алматы 2018, фото Александры Морозовой
Создание Светопреставления "Сергей Калмыков". Алматы 2018, фото Александры Морозовой

А по дороге мы на практике узнавали, что такое «психологический театр», что такое «игровой театр», что такое «этюдный метод», что такое «разбор текста», что такое «хай-концепт», в чем природа «драматического», для чего нужна «тематизация» и как ее обеспечить, что такое «основное событие» и «исходное событие», каковы законы соотнесения «концептуального» и «психологического», как работать с художником, с композитором, с административными работниками, – и еще много других фундаментальных понятий и навыков «театральной режиссуры». То есть того, что позволит ставить спектакли в поле театра сегодня – как классического, так и «современного».

То же самое касалось «кино». Мы снимали короткометражные и среднеметражные фильмы, кто-то – пилоты сериалов, кто-то – видео-арт. Юхананов смотрел работы и так же комментировал, организовывал показы для зрителей. Какие-то курсы у нас проходили прямо на съемочных площадках сериалов канала «ТНТ», те из нас, кто писал, могли практиковаться в команде сценаристов, мы ходили в гости к нашим соседям по ArtPlay – Московской школе нового кино. И вообще, вокруг была Москва – миллионы всяких кинопроектов на любой лад каждый день. Мы учились снимать, изучали монтаж, историю кино, организацию съемочного процесса, этику индустриального общения, знакомились с действующими профессионалами (начинающими, андеграундными, звездами) кино и телевидения. Несколько из моих сокурсников ушли в киноиндустрию – в качестве режиссеров, сценаристов, продюсеров и даже актеров.

В целом, смысл учебы у Юхананова можно выразить его же фразой, которую он произнес в эфире культовой передачи «До 16-ти и старше»: «Надо стать великим самим собой».

Постер Светопреставления «Сергей Калмыков», фото и дизайн – Дарья Джумеля
Постер Светопреставления «Сергей Калмыков», фото и дизайн – Дарья Джумеля

МИР-4 длился с 2012 по 2015 год. И в самой середине потока – в 2013 году – Борис Юхананов выиграл конкурс Департамента культуры Москвы на лучшую концепцию развития Драматического театра имени Станиславского. Это театр в самом центре Москвы, который на тот момент был известен тем, что его коллектив выживал всех художественных руководителей, а также тем, что в нем играет «человек-амфибия» Владимир Коренев. Труппа театра считалась слабой, репертуар – плохим, состоящим из непритязательных комедий. Половину здания занимали всякие арендаторы, которые в перестройку открыли в нем рестораны и магазины, и которых прежде никто так и не смог выгнать. Согласно концепции Юхананова, этот театр он должен был превратить в центр мировой режиссуры. Для этого надо было всего лишь привлечь средства на ремонт здания и его техническое оснащение, выгнать всех захватчиков-арендаторов, создать художественную программу, построить малую сцену, создать современные производственные цеха и привлечь мастеров мировой режиссуры – и российских, и не российских.

Юхананов – гений не только режиссуры, но и продюсирования. Я бы даже сказал «проектирования» или, как говорит сам Борис Юрьевич, «инжиниринга». И он осуществил все, что запланировал. В 2015 году, после полутора лет ремонта, обновленный театр, который теперь стал называться «Электротеатр Станиславский», открылся. Конечно, почти все участники МИР-4 так или иначе участвовали в этом грандиозном трансформационном проекте. Лично мне довелось работать ассистентом режиссера и актером у греческого режиссера Теодороса Терзопулоса на трагедии «Вакханки» – первой премьеры обновленного Электротеатра. После этого я работал ассистентом режиссера и выпускающим продюсером у итальянского новопроцессуального художника и режиссера Ромео Кастеллуччи на его спектакле «Человеческое использование человеческих существ». Затем я стал ассистентом режиссера и выпускающим продюсером на спектакле «Макс Блэк, или 62 способа подпереть голову рукой» немецкого композитора и режиссера Хайнера Гёббельса. Все три мастера – живые легенды современного мирового театра. Арендаторов Юхананов тоже выгнал.

Хайнер Гёббельс, Борис Юхананов, Ромео Кастеллуччи, Москва, 2015, Фотограф Олимпия Орлова
Хайнер Гёббельс, Борис Юхананов, Ромео Кастеллуччи, Москва, 2015, Фотограф Олимпия Орлова

Следующий за нами поток МИР-5 учился уже полностью на базе Электротеатра. С ними Юхананов создал спектакль «Орфей» длиной в 6 дней, а сейчас участники МИР-5 представляют программу своих работ «Опыты неадаптивного театра», которая будет идти в Электротеатре целый месяц – с 10 сентября по 6 октября.

Когда поступали мы, еще никакого Электротеатра не было, но Юхананов сказал нам, что по окончанию обучения у каждого будет короткометражный или полнометражный фильм, или пилот сериала, или спектакль в московском театре. В итоге, у нас было по несколько короткометражек, кто-то снял полный метр, кто-то запустил свой сериал. И всем участникам МИР-4 Юхананов дал возможность поставить дебютный спектакль в Электротеатре. То есть, те из нас, кто имел твердое намерение и видение, получали возможность репетировать в репетиционных залах театра с его артистами, на спектакль работали все цеха, и при этом даже выделялись какие-то деньги на необходимые производственные расходы, включая гонорары приглашенных композиторов или художников. В итоге, на сегодня уже больше десяти моих сокурсников по МИР-4 выпустили свои дебютные спектакли в Электротеатре, они идут в репертуаре театра с пометкой: «В рамках проекта Золотой осел». Я репетировал «Дон Жуана» Мольера, и, наверное, это могло бы стать моим режиссерским дебютом.

Но в 2015 году мы с Александрой вернулись в Алматы. Здесь мы организовали продюсерскую компанию «Центр универсальных искусств ORTA», чтобы создавать свои универсальные проекты. В 2016 году мы сделали «Поп-механический спектакль «Медея. Материал». В том же году мы повезли его в Москву на фестиваль NET-2016. Так что я считаю этот проект, который стал моим и режиссерским, и продюсерским дебютом, в некотором роде «выпускной» работой. Я не ждал, что Юхананов, который пришёл посмотреть мою работу, оценит её – за три года он отучил меня от оценок, которых у нас не было ни по одному предмету в Мастерской. Но то, что он сказал, было чертовски приятно.

Поп-механический спектакль "Медея.Материал", Москва, 2016, Фотограф Екатерина Краева
Поп-механический спектакль "Медея.Материал", Москва, 2016, Фотограф Екатерина Краева

Встретить Мастера – это такая же удача, как встретить друга или любовь. Мне повезло, что в Юхананове я увидел мастера, у которого захотел учиться. Обучение – это вообще-то большая ответственность: и учителя перед учеником, и ученика перед учителем. В подлинном обучении происходит связывание – пусть гораздо менее очевидное, но не менее глубокое – чем в дружбе и в любви. Вряд ли эта связь когда-то разорвется.

Сейчас мы с ORTA продолжаем наш универсальный бесконечный проект «Полоса безсмертия», посвященный художнику Сергею Калмыкову и начатый нами в 2017. А в Мастерской индивидуальной режиссуры объявлен набор в шестой поток – МИР-6. Официально анкеты принимаются до 31 августа 2019 года, но в дирекции МИР мне сказали, что они будут принимать анкеты до конца сентября. Вот и ты, дорогой читатель, случайно можешь стать режиссёром.