Кинотриптих «Безумный ангел Пиноккио» вышел в прокат по всей России. Премьера состоялась 3 февраля в кинотеатре «Октябрь», а после показа часть зрителей осталась на обсуждение увиденного с Борисом Юханановым и критиком Дмитрием Ренанским.

Театральные критики были и среди зрителей. Вот, например, отзыв побывавшей в космосе Алены Карась:

Источник

И еще отзывы...

Евгений Ткачев: Мне ужасно понравился "Пиноккио", но это слишком умное для меня искусство, хотя что-то я расшифровал и декодировал (не так, конечно, как автор "Театра" в этой заметке — видно, что была проделана большая работа по осмыслению увиденного). Как я понял из текста, театральная версия спектаклей "Пиноккио. Лес" и "Пиноккио. Театр" идёт восемь часов. У киноверсии "Безумный ангел Пиноккио" в этом смысле более щадящий хронометраж — всего четыре с половиной часа. Но это всё равно не спасёт зрителей от умственного перегруза, потому что в этом амбициозном триптихе ("Лес", "Спектакль" и "Театр") намешано столько идей, что хватило бы на добрый десяток менее амбициозных спектаклей. Самый саморефлексивный мета-тейк — про пределы режиссёрского контроля — припрятан, разумеется, на десерт. Впрочем, если вы не готовы погружаться во все слои этого дель-артовского мета-театра, то можно просто наслаждаться декорациями и костюмами — это очень и очень красивая постановка. А ещё — фантастически смешная. Финальный панч про "А может ну её, эту режиссуру, и без неё можно быть счастливым!" стоит включить в анналы театральной мудрости.
telegram-канал "Парни из читальни"

 

Автор канала @ochen_prekrasno для Видеодрома:

Неважно, в каком городе вы живете. Неважно в каком регионе.
Если вы соскучились по театру, идите… в кино.
За долгие месяцы локдауна даже самые стойкие театралы отчетливо поняли, что смотреть спектакль в записи – это, скорее, не удовольствие, а исследование. Не погружение, а смутное ощущение.
Теперь всё не так.  Всю субботу, с двух часов дня до глубокого вечера, в кинотеатре «Октябрь» премьерился масштабный триптих Бориса Юхананова «Безумный ангел Пиноккио», и жанр этой премьеры определить не так-то просто.
Вроде бы – спектакль. Та самая, знаменитая серия «Пиноккио», которая идет в Электротеатре «Станиславский». 
Но с другой стороны – полноценный кинофильм. С пролётами камер, крупными планами, выдающимся монтажом, и саунд дизайном, который не может себе позволить ни одна театральная постановка.
Акценты, которые можно пропустить и не расслышать в зале театра, в кино пропустить невозможно. Этим мастерски пользуется Борис Юхананов, показывая историю своего Пиноккио, не столько из довольно злобной детской книжки, сколько из пьесы Андрея Вишневского.
И рождается Пиноккио вовсе не из сосновых завитушек, он вам не Буратино. И не имаго, в чем пытается убедить его говорящий сверчок.
Надо сказать, что сцена рождения Пиноккио, а вернее, его извлечения из ствола дерева – сцена, которая сделала бы честь любому выдающемуся фильму привычного формата и жанра. 
Именно благодаря таким сценам, костюмам Анастасии Нефёдовой и сценографии Юрия Харикова, (с отчётливыми отсылками к вселенной легендарных концептуалистов Игоря Макаревича и Елены Елагиной) «Безумный ангел. Пиноккио» превращается в 225 минут изысканного, яркого, мистического визуального удовольствия.
Актёрские работы впечатляют не меньше. Ироничная Мария Беляева в заглавной роли держит все долгое повествование в одном ритме и темпе, а две последние роли легендарного Владимира Коренева – это то, ради чего точно стоит идти в кинотеатр на «Пиноккио».
Немного о музыке.  
Она поменялась полностью. Если в театре действие сопровождала музыка Дмитрия Курляндского, то для фильма создал абсолютно другой, киношный саундтрек композитор Олег Трояновский, и получилось ничуть не хуже, в общем даже наоборот.
Маленький спойлер. Заявленный на афише Антон Лапенко появится на экране только в одной (второй) серии фильма, в весьма неожиданном амплуа, но оно того стоит.
Фильм представлен в рамках проекта «Театр в кино», и, если другие спектакли будут представлены в нем с таким же качеством и талантом – пропускать не стоит ни одного.

 

Елена Стародворская: 

В прокат выходит Безумный ангел Пиноккио.
Театр в кино. Кино и театр (вспоминается статья Мастера)
Безумно рада за регионы! Потому что у них появится возможность посмотреть этот совершенно уникальный спектакль! Точнее это уже фильм, в 3-х частях, который будет показан в 35 городах.
Может быть кто-то, так же как и я в детстве, любя Буратино (включала пластинку и прыгала и пела песню "Это очень хорошо, даже очень хорошо!"), теребя книжку про Пиноккио, дочитывая ее до дыр, заинтересуется театром или кино, ведь оно, если оно авторское, такое как у Бориса Юхананова, размыкает пространство действительности. 
Хочется верить, что всю страну немного разомкнет и многие услышат, увидят и считают все скрытые подтексты прекрасной пьесы Андрея Вишневского. В кино можно увидеть крупные планы актёров, совместно с режиссёром и операторским глазом сложить историю, сфокусироваться на главном и увидеть ангелическую Машу в роли Пиноккио. "Ого, какая, она не такая как все!" — помню как мы шли по Невскому и услышали такие слова про Марию.

Так как я видела работу в театре, мне кажется в кино вышло просто —"Красотища!"
С новым саундом появляется и новое восприятие мистерии.
Знаю какая была проведена колоссальная работа! 
Юрий Хариков отдельное спасибо Вам за это метафизическое Пространство Сцены. 
Поздравляю с премьерой всю команду!
И конечно, в спектакле одна из последних работ Владимира Коренева Ирина Коренева  Ваша сцена с отцом тронула до слез.
Игорь Лысов в роли Маджафокко директора театра, для меня, ну просто - открытие сезона!
Стучу по дереву, чтобы у Б.Ю. всё сложилось и с новой задумкой!
Но а я после просмотра не могла уснуть и читала Гротовского!)
БлагодарЮ БЮ.
Источник

 

Андрей Лебедев: 

Пока что тезисно, несколько сбивчиво и очень эмоционально.

1) Спектакль и фильм не взаимозаменяемы, и это не строка для вечной песенки "Можно ли смотреть театральные постановки в записи?". 
Кинотриптих - самостоятельное произведение с новой структурой и иным содержанием, действие которого разворачивается в той же пиноккианской вселенной и в рамках той же "пиномифологии" (термин Б.Ю.), что и действие спектакля. Так что советую идти сейчас в кино, а весной в Электротеатр. Мы счастливчики, можем увидеть и то, и другое; пройдут годы - останется только фильм. 

2) Про "пиномифологию" задавали вопрос во время дискуссии. Юхананов раскрыл основные ее положения. На мой взгляд, он либо сознательно оставляет для осмысления зрителями, либо, как автор, сам недооценивает еще один важный (лично для меня краеугольный!) ее аспект. 
Помните, в детстве мы играли в ролевые по мотивам фентэзи, и вокруг игры формировалось некое пограничное, как бы и выдуманное, но отчасти перетекающее в жизнь облако "полуигры"? Юхананов открывает перед взрослыми аналогичную возможность: не просто посмотреть (для нас, для актеров - сыграть) спектакль, но прямо перенестись в легендариум, почувствовать себя его частью. Созданный Б.Ю.  Электротеатр - это Дом (для зрителей и актеров), где овеществляются "пиномифология" и другие мифологии (сверлийская, мирримская и т.д.). Достаточно переступить порог - и попадешь с улицы в один из неисчерпаемых театральных миров, а если не в него - то в  пространство с вечным творческим потенциалом, где миры рождаются, в преддверие сценического волшебства; лучики тихонько светят из-за закрытых дверей...

3) Кинотриптих - опосредованно фильм про этот самый наш общий Дом. 
Под павильон переоборудовали зал Основной сцены, и лично для меня источником сильнейших впечатлений были экранные виды стен, мимо которых мы проходим к местам, пола, по которому ступаем, рампы, снятой с актерской стороны, балаганчика, исследованного камерой вдоль и поперек, и темноты на месте рядов. 
Б.Ю. на обсуждении сказал, что зрительскую часть зала завесили черным, поглощающим свет занавесном, но на экране видишь ту живую, наполненную энергией и эмоциями темноту, что существует за зажженной рампой во время спектаклей. Словно экранизировали еще и часть моей (нашей, зрительской) жизни.

4) В фильме выведены на крупные планы многие детали актерской игры, какие в спектакле не выхватишь из общего потока. 
В театральном формате ансамбль Ремаркеров работает именно как ансамбль равноправных голосов (в "Лесе") и как хор (в "Театре"). На экране из  хора отчетливо выделяются два корифея - Алла Казакова и Владимир Долматовский.
Долматовского я считал незаменимым в сценах комедии дель арте и вообще актером, рожденным далеко от Венеции, но словно специально для того, чтобы оживить в сегодняшнем дне рассказы об Анджело Беолько и Антонио Сакки; кинотриптих показал мне, насколько он был хорош и как Ремаркер.

4-bis) Конечно же, во время выступлений Ремаркеров я не раз вспоминал Кирилла Турутина, только в декабре видел его в "Пиноккио". Царствие Небесное ему!

4-bis-bis) Сцены комедии дель арте вошли в фильм не целиком, за ними особенно настойчиво рекомендую сходить на спектакль. Впрочем, в фильме есть чисто киношный бонус: Дзанни, взаимодействующий с камерой.

5) Мария Беляева (Пиноккио). 
На экране она выступает одновременно в качестве театральной и кино-актрисы, воплощает непостижимую, веками живущую на сцене красоту Вечной женственности - Коломбины (эту сторону ее таланта мы раньше особенно явственно видели в Елене в "Сне в летнюю ночь") в связке с драмой маленького деревянного человечка. Глаза сверкают под маской из некрашеного дерева, полуулыбка спорит с гротескным профилем длинного носа, голос серебрится за марионеточными интонациями.
Признаюсь без обиняков, до вчерашнего вечера я не полностью понимал, насколько Мария большая актриса! 

Вместо постскриптума.

Нет, моя любовь к Электротеатру вспыхнула не внезапно и не в прошлом году. Просто я очень долго стеснялся писать про драму, как и вообще про все, что не входит в мою узкую специализацию.
Если бы не стеснялся - первый мой текст про постановки Юхананова был бы о "Стойком принципе". Именно на этом спектакле я понял, что в Москве есть драматический театр, куда я хочу возвращаться как можно чаще, а среди наших драматических режиссеров - тот, кто будет моим "героем" в той же мере, в какой Ноймайер им является в балете. (Ариана Мнушкина и Театр дю Солей не могли претендовать на это положение по понятным географическим причинам).

Источник

Слава Шадронов: Осенью, всего лишь рассчитывая заглянуть на пару минут, несколько часов кряду, практически целый день, без всякого сожаления потратил, сидя в пустом зале Электротеатра, на видеоинсталляции по оперной пенталогии Бориса Юхананова (и шестерых композиторов) «Сверлийцы», даром что ранее все пять спектаклей «вживую» смотрел и слушал, впечатления от инсталляции в чем-то оказались если не более сильными, то более внятными, отчетливыми, поддающимися формулировке: https://users.livejournal.com/-arlekin-/4740517.html

А на кинопремьеру фильма «Безумный ангел Пиноккио» в «Октябрь» шел, предполагая, что по окончании первой части трилогии побегу дальше по театрикам... и опять не смог уйти, остался досматривать проект целиком, потом и на встречу с Борисом Юханановым, которую отлично провел Дмитрий Ренанский. При том что я видел юханановского «Пиноккио» в Электротеатре Станиславский даже не раз - смотрел на выпуске прогоны - https://users.livejournal.com/-arlekin-/4134173.html

- а под занавес предыдущего сезона, минувшим летом, пересматривал спектакль целиком снова -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4686976.html

И тем не менее - впечатления от кинопроекта не менее сильные, чем от театрального, и вместе с тем совершенно иные. Понятно, что театр и кино - вещи разные в принципе, но отличия спектакля от фильма лежат не только в объективной технологической плоскости или области субъективных ощущений, есть важные структурные несоответствия, которые через фильм задним числом помогают уточнить, уяснить исходный театральный замысел, а вместе с тем позволяют и отчетливее, чем в театральном зале, расслышать лежащий в основе проекта текст пьесы Андрея Вишневского. Пьеса в спектакле, а затем и в фильме, используется не в полном объеме - собственно, «полного объема», вероятно, она и не предполагает, являя собой образчик т.н. «процессуальной» драматургии. Но спектакль в Электротеатре играется два вечера - это театральная дилогия, и каждый из вечеров разбит на антракты, первая часть, «Лес», состоит из 2 актов, вторая, «Театр», из 3, итого — 5. В кино (а фильм выходит относительно широким прокатом и не только по Москве) показывают трилогию с 2 перерывами, корпус текстов практически тот же (кажется, что в фильме текста больше, но это обманчиво, просто в кино его хорошо слышно и он лучше воспринимается, плотнее ложится на слух и на память; слова в спектакле звучат многоголосием, складываясь в партитуру скорее музыкального характера, а в фильме они становятся доходчивее сами по себе, то есть фильм по факту оказывается и более «литературным», чем спектакль, как ни удивительно), а композиция вырисовывается концептуально другая. В ней вторую, номинально центральную часть составляет фильм «Спектакль» - в театральной версии это очень длинный 1 акт 2-го вечера под общим названием «Театр»; представляет «спектакль» из себя каскад интермедий-импровизаций на сюжет о «семи господах арлекина», саркастичный гиньоль с вариациями и рефренами, который в театре, положа руку на сердце, способен показаться затянутым и физически утомительным дивертисментом («компот из мухоморов», как и было сказано!); тогда как в кино он видится основной, ключевой составляющей проекта; связующим звеном между «Лесом», откуда выходит Пиноккио, и «Театром», куда он в итоге попадает; аналогичный эффект наблюдается и в эпизоде с «джанк-паяцами» в вестибюле театра Манджафоко из заключительной части кинотрилогии «Театр»;

И если в общем контексте «пиномифологии» (по отношению к которой спектакль и фильм, точнее, использованные в них фрагменты пьесы, остаются лишь «видимой» частью), история Пиноккио, его превращения из «полена» в «ангела», посредством театра чудесное преображение, становление бессмысленного «голема» в творящую собственный мир вокруг себя личность, заведомо и показательно не завершена, разомкнута в сюжетном времени, то в кино она смотрится как замкнутая на себе, оконченная, дорассказанная, полностью развернутая до финала (даже, я бы сказал, до «апофеоза» своего рода), чуть ли не «голливудская структура». Отсюда, надо полагать, и музыка, которая Борису Юхананову понадобилась - специально для фильма вместо оригинального шумового саундтрека Дмитрия Курляндского к театральному спектаклю композитор Олег Трояновский написал благозвучное, в приближенной к попсовому (в хорошем смысле - а-ля Филипп Гласс) минимализму технике, сопровождение, создающее комфортный эмоциональный фон и не мешающее расслышать каждое слово, произносимое артистами. Кроме того, исполнительниц заглавной роли Пиноккио в фильме не две, как в спектакле, а одна - единственная актриса Мария Беляева работает в манере, сходной с тем, что они с партнершей делают на сцене Электротеатра, но без дублирования реплик наперебой, пускай акустический эффект при таком раскладе и неизбежно пропадает, опять-таки проясняется собственно текст реплик и монологов Пиноккио, его стилистика, поэтика, и, конечно, его содержательный план.

Также из кинофильма начисто выпал «капустнический» импровизационный элемент, которым блистают во втором театральном вечере проекта Игорь Лысов и Юрий Дуванов (две ипостаси директора театра Манджафоко, подобие Карабаса-Барабаса в его более привычной для русскоязычной аудитории литературной реинкарнации), год от года, показ от показа обновляющиеся сообразно любимой просвЯщенными театровЭдами «актуальной повестке» - в разное время заходила речь о Сергее Женоваче и новостях Театра.ДОК, неизменно, разумеется, о Константине Богомолове: когда я пересматривал спектакль прошлым летом, только о Богомолове и толковали - оно и понятно: сегодня говорим театр - подразумеваем Богомолов, говорим Богомолов - подразумеваем театр... В фильме не упоминается ни Богомолов, ни Женовач, ни даже, сдается мне, Стреллер, никакой внутрицеховой конкретики нет - что объяснимо: в театре сейчас ты скажешь это, а завтра то; в фильме - лишь то, что будет зафиксировано, завтра «актуальная повестка» обнулится (или еще хуже, окажется неприемлемой.... в наших условиях - и криминальной запросто), а «театр» на экране останется... Такой подход еще усиливает завершенность фильма по отношению к «процессуальному» спектаклю, киношный Пиноккио, в отличие от своего театрального прототипа, уже изначально явлен цельным (буквально - не раздвоенным), а постепенно, выходя из «Леса» к «Театру» посредством «Спектакля», обретает «цельность» не просто телесную и речевую, но и метафизическую, символическую.

Вся театральная «метафизика» - о розе-раффлезии, потоке, ею изливаемом, и притягивающем падших ангелов-паяцев иллюзией возвращения в потерянный рай, никуда не исчезает, но, что любопытно (и отчасти забавно), оборачивается из переусложненной знаками и реминисценциями вставной конструкции (а в «Спектакле» о «семи господах арлекина» и экзерсисах «джанк-паяцев» можно при желании выловить кучу аллюзий на всевозможные сюжеты разных эпох и культур, от второсортных, памятных моим ровесникам по видеосалонам переводных боевиков, до гоголевских «Записок сумасшедшего» или «Взрослой дочери молодого человека» Анатолия Васильева, общего для Юхананова и Лысова учителя; однако Юхананов не настаивает на «обязательности» считывания этих побочных ассоциаций, они вполне факультативны и общего впечатления от фильма не определяют) органичной и динамичной частью авантюрной игры на пути «восхождения» заглавного героя из агрегатного состояния недоделанной и подгорелой деревяшки в ангельский чин.

Глядя «Безумного ангела Пиноккио», вспоминаешь невольно кинематограф Питера Гринуэя, особенно такие его сравнительно ранние вещи, как «Дитя Макона» или «Утроба архитектора» (впрочем, и позднейшие «Чемоданы Тульса Люпера» попутно), но тут сходство все-таки поверхностное и формальное. Театральную метафизику Бориса Юхананова (то же касается, наряду с «пиномифологией», и эпически развернутых мифов в «Сверлийцах» и «Стойком принципе», а ранее, когда -бабушки-театроведы еще горя не знали, в «Фаусте» и «Големе») невозможно, допустим, воспринимать на полном серьезе, без иронии, но не стоит и сводить к чисто пародийной игре. В этом смысле она вопреки предубеждениям сродни формулировкам из теоретических положений, которые составляют основу понимания театра, заложенного (и тоже, в свою очередь, на грани философии и пародии на нее, идеологического теоретизирования и глумления над всяческим теоретизированием) в «Новой оптимистической» Константина Богомолова, о которой я в силу обстоятельств субъективных размышляю еще больше и чаще, нежели о «пиномифологии» Бориса Юхананова во всех ее театральных и кинематографических проявлениях - http://www.smotr.ru/op2022/mxt_no_op.htm

Метафизический театр — богомоловский «ад для праведников» или юханановская «ангелическая живодерня» — в его практическом, прикладном аспекте видимого, зримого, чувственно воспринимаемого театрального действия, представления, шоу обретает внешне мало схожие друг с другом формы, проще театр Юхананова, избыточный на аудио-визуальном и пластическом уровне, аскетичному, почти сугубо текстовому, «литературному» (и с точки зрения техники актерского существования зачастую близкому к «постдраматическому») театру Богомолова противопоставить; но присутствие за броской, яркой (словесной - у Богомолова, визуальной - у Юхананова) формой своеобразной «метафизики» в обоих случаях несомненно, а на глубинном содержательном уровне это понимание нематериальной и вневременной природы театра у Юхананова и Богомолова парадоксально смыкается! Отдельный и особый момент кинотрилогии - присутствие в ней Владимира Коренева. Я застал и видел на прогонах спектакль, где Владимир Коренев играл Старичка в «Лесе» и Короля-Брежнева в «Театре» (в соответствующем эпизоде «Спектакля» это один из «семи господ Арлекина»); теперь спектакль продолжает идти без него, и ввод следует признать успешным; но кинофильм дает понять (с непоправимым опозданием, каюсь...), что Коренев был театральный актер очень интересный, своеобычный, разноплановый, в чем-то недооцененный в силу особенностей карьеры - киношный Ихтиандр его прославил, но и... не погубил, конечно, а все-таки сильно ограничил, по крайней мере что касается инерции восприятия исполнителя публикой... Ведь я сам очень много видел Коренева на сцене за несколько десятилетий начиная с середины 1990-х в десятках постановок весьма неоднородного качества... а вот по фильму Юхананова - не по спектаклю даже изначально (второй раз — на заре карьеры и постфактум — в биографии Коренева кино сыграло роль судьбоносную) - вдруг заново его для себя открыл! Странно - однако и это тоже символически перекликается с историей Пиноккио, мистерией и моралите о паяце, в котором из «кукольной» оболочки рвется (ну должен, как минимум, прорываться) наружу ангел, устремленный - может, и ложным, иллюзорным маяком ведомый - к некогда им и подобным ему потерянному раю, к своей утраченной и почти забытой, но единственно подлинной сущности.

"Источник"

Статья в журнале "Монокль":

Киноверсия спектакля «Пиноккио. Безумный ангел» радикальным образом меняет представление о том, как может выглядеть театр на экране. До сих пор экранные версии пытались перенести зрителя из кинозала внутрь зала театрального и поместить его среди зрителей, сидящих перед сценой. Считалось, что спектакль рождается, когда его смотрит аудитория, и самое ценное — атмосфера, которая возникает в этот момент. И даже актеры играют в таком случае с другой подачей, в ином энергетическом состоянии. Съемки без зрителей упрощают техническую задачу оператору, но снижают эмоциональное напряжение. В результате ни тот ни другой способ не могли передать спектакль во всей его полноте. Он как существовал лишь на сцене, так и продолжал существовать только там, подтверждая уникальность каждого представления и периода, на протяжении которого его играли. Спектакль заканчивался и исчезал, оставляя после себя воспоминания у зрителей и несовершенную запись.

Съемки спектакля «Пиноккио. Безумный ангел» продолжались 30 съемочных дней. Сначала операторы снимали каждую сцену с разного ракурса, а затем фиксировали ее же на камеру, которая двигалась вокруг актеров, играющих без зрителей. На экран спектакль перенесен не в финальном, как это было принято до сих пор, варианте, когда актеры уже привыкли к своим персонажам и воспроизводят наработанные штампы, а почти в самом начале его становления, благодаря чему на экране можно увидеть Владимира Коренева, сыгравшего там свою последнюю роль, и еще раз убедиться в том, с какой силой актер может раскрыться, если доверяет режиссеру и не боится отринуть привычные штампы. Монтаж отснятого материала длился год, и зритель может видеть, насколько это тщательная работа. Внутрикадровый монтаж в театре всегда оставался прерогативой зрителя. Только он решает, куда направлять взгляд и на чем фокусироваться. Создатели спектакли только подсказывают ему, куда смотреть, но не могут полностью контролировать его взгляд. И это было еще одним, почти непреодолимым для создания аутентичной киноверсии спектаклей, препятствием.

Александру Ильховскому — он отвечал и за съемки, и за монтаж — удалось сделать зрелище не менее разнообразным, чем это может себе позволить сам зритель. Наоборот, камера делает возможными ракурсы, которые едва ли будут доступны из зрительного зала. Камера не пытается имитировать человеческий взгляд — она действует в логике кино. Она вездесуща и динамична настолько, насколько это соответствует ритму происходящего на сцене. Даже те, кто уже видел спектакль, состоящий из двух частей: «Пиноккио. Лес» и «Пиноккио. Театр», — увидят нечто новое, существующее только на экране, — еще одну новацию «Пиноккио. Безумного ангела». Задача киноверсии не воспроизвести его полностью в том виде, в каком он существует на сцене, а адаптировать для киноэкрана и, может быть, даже (почему нет?) создать его в первую очередь для того, чтобы запечатлеть на камеру, и уже во вторую — чтобы сыграть на сцене.

Временность происходящего на сцене — это и сильная сторона театра, и слабая. Спектакль, как бы долго он ни шел, увидит ограниченное число зрителей. При этом почти все они посмотрят разные версии спектакля: состав актеров может меняться, акцент на тех или иных репликах — тоже. И само его восприятие меняется в зависимости от внешней ситуации и внутреннего состояния зрителей. Спектакль, который опередил свое время, не попал во внутреннее состояние аудитории и не пользуется у нее спросом, не доживет до времени, когда окажется востребованным, — в отличие от кино: у того есть шанс собрать аудиторию и получить признание, даже если зрители на премьере будут разочарованы увиденным. У спектакля такого шанса нет: если зрители, пришедшие на премьерный показ, иногда и ничего не ожидая от спектакля, который предстоит увидеть, будут разочарованы, а вслед за ними и те, кто пришел на следующий, срок его пребывания в репертуаре окажется недолгим. Но у него есть шанс остаться в киноверсии.

Качественная киноверсия может помочь преодолеть еще одну преграду — языковую. Большинство драматических театров не рассчитаны на то, чтобы в них приходили иноязычные зрители: субтитры в театре — редчайшее явление. Если спектакль проникнет на домашние экраны зрителей и станет визуально привлекательным зрелищем, он получит не только субтитры, но и дубляж. Спектакли Бориса Юхананова — в числе тех, что заслуживают этого в первую очередь. Художники Анастасия Нефедова и Юрий Хариков превращают их в визуальные шедевры. Их смысловая насыщенность порождает желание еще и еще раз их пересмотреть. С учетом их протяженности (Борис Юхананов последовательно ставит многосерийные многочасовые спектакли) это требует некоторых усилий. Киноверсия упрощает задачу. Но прежде всего у нее куда больше возможностей преодолеть географические и временные границы. Спектакли наконец получают полноценный шанс на то, чтобы стать частью мировой культуры.

Источник

 

Дарья Семёнова, Агентство культурной информации:
 

Стоит сразу отметить, что «Ангел» – это практически самодостаточное произведение, хотя и совпадающее во многом со спектаклем, играющимся на сцене Электротеатра в два вечера, но не тождественное ему полностью. На театральной сцене представлен диптих: «Пиноккио. Лес» и «Пиноккио. Театр» – разной длительности и даже тематики, пусть и объединенные общим героем – Пиноккио в исполнении Марии Беляевой и Светланы Найденовой. Да, актрисы играют именно в паре, причем не синхронно, а словно бы отставая друг от друга на такт, что не только сложно технически, но и придает действу дополнительную коннотацию и объем. В фильме же солирует Беляева: «Внутренний рисунок роли при этом остался неизменным, а внешний легко менять. Кроме того, мы со Светой так сработались, что я ощущала ее присутствие, во мне словно была часть ее души», – говорит артистка. Пандемия, во время которой осуществлялись съёмки, помешала её партнёрше сыграть в киноверсии.

Ещё одно изменение хотя и кажется существенным, на самом деле носит формальный характер: экран дарит зрителям три спектакля, разделенных небольшими перерывами, в стенах же Электротеатра, как уже отмечалось, представлены две части. Но никакого секрета нет: сценический «Лес» – это первая «серия» грандиозного проекта Бориса Юхананова (он идет с антрактом, но тема в нем сквозная), а вторая – «Театр», один акт которого называется «Спектакль», другой – собственно «Театр». Кино просто отображает этот аспект, заодно уточняя названия (выбирая сеанс в кинозале, стоит внимательно изучить описание картины, где указана и длительность каждой из частей).

Это тем более важно, что «Ангел» – история долгая (почти 4 с половиной часа – хотя суммарная длительность постановки непосредственно в театре больше) и непростая для восприятия. Конечно, всей красоты первоисточника перенести на экран не удалось, и это совсем не упрек блестящим операторам Александру Ильховскому и Михаилу Кричману, проделавшим действительно фантастическую работу. Но изумительная барочная декорация художника Юрия Харикова, внушающая наряду с восхищением ощущение какого-то внутреннего тления и формирующая каркас спектакля, в театре действительно живет, движется, меняется на глазах – можно ли зафиксировать на пленку эту удивительную особую жизнь?

Занавес из полотнищ красного и серебристо-серого цветов, увенчанный длинноносой маской Пиноккио и покорёженным циферблатом, укрывает подвижную платформу-портик, на верхней площадке которой находятся чтецы, монашки и ещё множество персонажей, комментирующих и направляющих историю. Кажущиеся пыльными парики, монохромные светло-серые одеяния, напоминающие об эпохе Просвещения (художник по костюмам Анастасия Нефедова), делают их обладателей хранителями времени и одновременно носителями знаний. Они бесстрастно зачитывают текст о рождении и становлении героя (не пропускается ни единой фразы, вплоть до слова «пауза»), и сплетение голосов, тщательно выверенное, вливается в музыкальное сопровождение, создавая единую звуковую партитуру (композитор Олег Трояновский). «Музыка нашего композитора, пишущего и для Голливуда, подчеркивает многие важные вещи в фильме, придавая ему сказочность и мифологичность, что очень подходит оригинальной пьесеАндрея Вишневского. Создается волшебство не хуже, чем в «Гарри Поттере», – говорит Мария Беляева.

Изобретательность визуальных решений поражает: прозрачная пленка, свисающая по бокам сцены, вздымается от порывов ветра (в спектакле для этой цели использованы старинные театральные машины) и фантастически окрашивается в удивительные цвета посредством световой партитуры; осветительный прибор в центре разбрасывает тонкие сфокусированные лучи наподобие душевой лейки, и каждый такой луч, словно палец, выхватывает нужный объект; легкий дым также «впитывает» цвет прожекторов и создает непередаваемый эффект в воздухе; а каков свето-цветовой портал в бездну, образованный с помощью хитрых оптических эффектов! Киносредства при всем их техническом совершенстве не даруют ощущения чуда, в театре естественно рождающегося прямо по ходу действия.

Но камере подвластно иное, и это привносит в картину много сильной выразительности. Когда Пиноккио двигается, слышен скрип деревянных шарниров; крупный план ловит эмоции, улыбки, меняющееся выражение лиц, непрошенные слезы. Игра Марии Беляевой тоже как будто масштабируется, и становится совершенно очевидным, почему её работа в спектакле была номинирована на «Золотую маску» в 2021 году (всего у диптиха две престижные награды – «Пиноккио. Театр» стал лучшим в номинации «малая форма»; также была отмечена работа художника по костюмам Анастасии Нефедовой). Вообще постановка не случайно выбрана для воплощения на экране – это поистине программное высказывание и режиссера, и всей его команды. «Мы очень много трудились над этим спектаклем, целый год шли тренинги, мы работали с мастером по комедии дель арте из Венеции Алессио Нардином. Реально, как спортсмены, каждый день тренировались в масках, летом и зимой, летали по залу и дышали, как животные», – вспоминает Беляева. Впрочем, и съемки потребовали от артистов большого напряжения: «Мы были изможденные, уставшие, действительно познавшие идею фильма – погружение в театр».

Хочется отдельно подчеркнуть, что свои последние роли в фильме сыграл актер Владимир Коренев (это произошло в эпизодах, условно называемых «Старичок» и «Король») – и это большая работа большого русского артиста. По словам Беляевой, «он работает прекрасно, амбивалентно, магнетично, на уровне голливудских актеров. Экран открыл для меня много интересных вещей, и это в том числе». Вообще очень многие роли исполнены ярко, тонко, неожиданно – в русле настоящего психологического театра, хотя в целом к «Пиноккио» едва ли применимо это определение. Пьеса Андрея Вишневского повторяет сказку итальянского автора весьма условно, беря от нее только некоторые сюжетные линии. Да, деревянный человечек действительно оживает с помощью мастерства «отца» – хирурга Джепетто (Александр Пантелеев), участвует в невероятных приключениях, затем с азбукой торопится в школу, но попадает на театральное представление и поддается его магии, однако не эта фабула составляет истинное содержание спектакля и его киноверсии. Как образно говорит Борис Юхананов, «это история о неуничтожимой чистоте, выдержавшей натиск манипулятивной действительности». Словом, пересказывать происходящее на сцене и экране и сложно, и не нужно – лучше смотреть, благо с 3 февраля это может сделать и тот, кто не имеет возможности сходить в театр.

Более того, теперь можно удовлетворить извечное российское любопытство и сравнить, что «лучше» (как ни наивна эта оценка) – картина или спектакль. А почему бы и нет, ведь это так здорово – окунуться в удивительный мир искусства, где оживает деревянный Пиноккио, поражает воображение подвижный, как ртуть, Арлекин, творит рукотворные чудеса мастер Джепетто. «Это разные жанры, разные виды искусства. Можно смотреть «Утиную охоту» в театре, но представьте, что кто-то снял бы ее в стиле Годара и его «На последнем дыхании» – как бы это было интересно! В нашем проекте кино переплетается с театром, причем это не просто снятый на пленку спектакль: специально выбирались ракурсы, брались крупные планы, осуществлялись иные перестановки. Видеоизображение позволяет глубже проникнуть в смысл картины.У меня самой нет возможности посмотреть постановку со стороны, и фильм позволил оценить поэзию пьесы Андрея Вишневского», – отмечает исполнительница главной роли.

Так получилось, что «Безумный ангел Пиноккио» рождался нелегко. Пандемия притормозила давно запланированный проект, и лишь в июне 2020 года съемки стали возможны. Монтаж был осуществлен в 2021 году, а вот в широкий прокат фильм вышел только сейчас. Он планировался для участия в международных фестивалях, но сегодня эти планы нужно корректировать. «Ну что ж, – говорит Мария Беляева, – зато картину смогут увидеть наши зрители в России! Я рада, что она вышла, и что есть эта программа – «Театр в кино», дающая такие возможности».
Источник

Пока мы готовим расшифровку беседы с Борисом Юханановым, в которой активно участвовали и зрители, предлагаем вспомнить интервью режиссера Гордею Петрику. В нем речь и об устройстве фильма, и об особенностях музыки, и о том, что такое "пиномифология":

"Делать кино на основе спектакля? Ну что это за херня сегодня такая?! Квазитеатр. Да еще и подчеркивать это голливудской музыкой, которая рассчитанная на квазиисторию... Но такого рода скрещения — на мой взгляд, это и есть знак времени, в которое мы только вступаем. Я сейчас пионер, и делаю первые шаги, которые потом будут реализованы другими витязями и путешественниками. И я делаю эти шаги именно в фильме «Пиноккио», беспощадно обращаясь со временем и выходя за рамки состоявшихся вкусов, потому что я делаю триптих". 
Читать полностью

 

А вот немного фотографий с премьеры от Олимпии Орловой