Немецкий журнал Opernwelt об опере «Нонсенсорики Дримса»
12 апреля 2023
Фото Олимпии Орловой
Ежемесячный немецкий журнал об опере и балете Opernwelt напечатал статью о "Нонсенсориках Дримса". Автор — музыковед Алексей Парин.
Тотальный кризис прогнозирования Премьера тетралогии в Электротеатре Станиславский
Борис Юхананов, ученик Анатолия Васильева и адепт антипсихологического, мифо-поэтического театра, один из главных теоретиков российского театроведения, сохраняет свой Электротеатр Станиславский, несмотря на мощное военное похолодание в Москве. В его театре всегда бытовало мало публицистического и лобового критического, его, как Андрея Синявского, скорее терзала эстетическая несовместимость между ним и политическим строем, и его долголетняя битва за внутреннюю и внешнюю свободу не оборачивалась политическими скандалами. Сегодня его послание как либреттиста и режиссёра внутри новой серии спектаклей так зашифровано эстетически, что расшифровать его впрямую в российской прессе означало бы просто осуществить донос на Юхананова. Надеемся, что этого не произойдёт.
Нехватка средств (театр живёт, едва сводя концы с концами) заставила Юхананова пойти на эксперимент в духе «Тристана и Изольды» Питера Селларса и Билла Виолы, но в его новом оперном сериале из четырёх спектаклей нет вообще никакого сценического действия, мы видим только чинно сидящих одетых в чёрное певцов и оркестрантов, а видеоряд представляет собой не свободный «полёт фантазии», а тщательно выстроенное слайд-шоу, в котором соединены рисованные элементы, документальные съёмки, фотоматериалы и множество фотографически-реалистичных изображений, сгенерированных искусственным интеллектом. Главным героем оказывается Дримс — это сам Юхананов лет 25 тому назад, полученный в виде скрещения его облика и образа молодого и красивого Леонардо да Винчи; он может существовать как реальный человек, ангел с крыльями или кто-то шибко умный из прошлого в соответствующем контексте. Москву мы узнаём по стилизованному Кремлю и прочим зданиям, целым или разрушенным. Войну мы узнаём по упакованной солдатне, движущимся танкам, мощным взрывам и разрушенным этими взрывами домам – или целым городам. Над всем этим летает орда красных рисованных драконов с пламенем из пасти.
Каждый из композиторов создал своё, не зависимое от другого, звуковое пространство (длительность каждой оперы — от 60 до 90 минут). Дарья Звездина оказалась скромнее других, вместе с длинным эпизодом с явным внутренним развитием она соорудила части, не обладающие внятным содержанием. Александр Белоусов создал звонкий конгломерат звуков, похожий на рэп, смешанный с роком, с хриплыми, раздирающими слух оголтелыми возгласами. Владимир Горлинский оказался самым театральным из всех, его действо состояло из контрастных, спорящих частей, и богатство динамики сообщало спектаклю мощную убедительность. Наоборот, Кирилл Широков выстроил своё повествование в диапазоне от pianississimo до робкого piano, все инструменты и голоса старались быть неслышными, а максимальная громкость (негромкость) представала злостным, еще более депрессивным шумом.
Музыкальное исполнение оказалось выше похвал. Дирижёр Филипп Чижевский, который вообще в своём творческом диапазоне от Пёрселла до самого нового предстаёт в зимней Москве главным музыкантом, проявил чудеса виртуозности и нашёл нужные краски и нюансы. Все певцы и музыканты чувствовали себя в новых звучаниях как дома и отдавали максимум сил на борьбу с рутиной.
В рамках цензуры театр в Москве ощущает себя обокраденным. Только такой сложный по внутреннему содержанию театр, как театр Юхананова, может позволить себе прямое высказывание. Вряд ли службисты-цензоры найдут здесь что-то одиозное. Но публике, не такой уж многочисленной (максимум 200 человек), даётся возможность вдохнуть горькое ощущение ужаса: Дримсу, конечно, удаётся доказать свою внутреннюю свободу в мире уничтоженных ценностей, но как обрести свободу внешнюю в этом пространстве, даже такому мудрецу неясно.