6 октября завершилась серия показов проекта "Опыты неадаптивного театра". Зрители продолжают высказываться по поводу увиденного в Электротеатре. Кто-то анонимно, кто-то — подписавшись. Публикуем вторую часть отзывов.

Ксения Мишина «Замарашка»

Красивенькая (актрисы в одинаковых платьицах-робах, на полу матрасики, на заднике слайд с тюремной решеткой и луной) работа Ксении Мишиной по пьесе Януша Гловацкого сделана так, словно не было в российском театре ни «дока», ни пьесы Пулинович «Наташина мечта», ни много чего еще, описывавшего трудности жизни юных людей-жертв социальных обстоятельств. Четыре девушки аккуратно и с выражением рассказывают приехавшему к ним в колонию кинорежиссеру (Алексей Алексеев) о том, как к ним приставали взрослые мужчины, как пили их отцы и били матери, словом, вспоминают весь жесткач, предшествовавший заключению. Перед вечерним отбоем травят истории про золушек, то и дело сдабривая их выражением «иисусе». В финале, забыв унижения и обиды, танцуют под Pretty woman. «Замарашка» – это гибрид наивного представления о реальности и попытки вертикального театра, осуществленной вне времени и контекста.

 

Ульяна Лукина «1+9 картин жизни и смерти»

Слепок судьбы Марины Цветаевой, сложной и трагической женщины, от лица которой говорит Ульяна Лукина – в концертном платье, читающая стихи, ругательные письма и рассказывающая о том, как бросила своего ребенка. Но интересно другое – музыкально-драматический диалог актрисы с Евгением Далем, который, нарядившись в спортивную куртку с полосками, сидит тут же на стульчике и извлекает из аккордеона разного рода звуковые комментарии. Нарратив про ребенка и неблагодарных зрителей важен для тех, кто Цветаеву любит. Но всем остальным есть подарок именно в первой части спектакля, где Ульяна Лукина, как будто онемев, стоит в луче света, а Даль свободно играет, испытывая инструмент на прочность и даря чувство реального присутствия.

 

Алена Волкова:

Поэты XX века, их жизнь и творчество, обсуждаются до сих пор. В частности, личность Марины Цветаевой остаётся поводом для споров почитателей и ненавистников её творчества. Работа Ульяны Лукиной, выпускницы Мастерской Индивидуальной Режиссуры, является кратким экскурсом внутрь души Цветаевой. Назвать её полноценным спектаклем нельзя, это скорее эскиз и проба пера. Связи между частями, кроме одних и тех же актеров, как таковой нет. Первая часть — волнообразное чтение стихов Цветаевой. Начиная с грубой декламации, заканчивая тихим и душевным чтением под аккомпанемент баяна. Вторая часть намного интереснее и важнее, на мой взгляд. Цветаева получает от бывшего баяниста список жалоб от наших современников, от тех, кто не любит творчество поэта и считает, что учить её стихи в школе — невозможно. В ответ на это женщина рассказывает настоящую историю, связанную с её дочерью. Девочка появляется на сцене в безвременном пространстве и исчезает вслед за баянистом. Поэт уходит.

Цветаева в итоге впустила зрителя только в одну часть своей истории, а хотелось бы увидеть и другие эпизоды из жизни поэта, о моральности которых спорят до сих пор.

 

Евгений Даль «Муми-Тролли»

Музыкально-сказочный «Муми-Тролли» - это пример спектакля, который будет интересен и детям, и взрослым. Новая история с полюбившимся персонажем заставила всех ненадолго окунуться в детство. История происходит зимой, когда Муми Тролль случайно просыпается, хотя все остальные муми тролли в спячке до весны. И вот он бродит по заснеженным сугробам, знакомится с новыми героями - Бельчонок, малышка Мю, всё знающая Тутики. Все они в ожидании прихода Великой Стужи, которая хоть и страшная, но не может не нравиться. Спектакль запоминается яркими спецэффектами и оригинальными песнями, которые ещё долго звучат и после окончания. Эта история напомнила о скорой зиме, о Новом Годе и стало вдвойне приятно и весело, сразу захотелось слепить снеговика, а ещё только сентябрь.

 

Анна Соколенко «Прощание»

Спектакль о любви (режиссера Анны Соколенко по пьесе Дидье-Жоржа Габили), не имеющей ни места, ни времени. И если с первым пунктом можно поспорить (наличие в качестве сценографии кремлевских бойниц серого цвета, которые в итоге напоминают скорее Бутырку, чем сам Кремль), то время действительно разрушается – герои коммуницируют друг с другом из разных времен (когда Он уже мертв, хотя вопрос скорее даже не в смерти). А центром их общности, того, что можно назвать отношениями, оказываются не они сами, а события, которые они пережили вместе; точнее - то, что опыт, пережитый одним, в какой-то момент возвращается к другому.

Анна Непша

 

Виктория Петренко. «Береника», «Сотрудничество»

Часть 1. «Береника»

Первая из двух новелл основана на трагедии эпохи Просвещения (за авторством Жана Расина) по античному сюжету. Главные герои текста – император Тит, царь Антиох и Береника, вместе образующие любовный треугольник, в котором статус и власть оказываются решающими. Власть политическая оказывается все образной маскулинностью – мы никак не можем «оправдать» мужчин по главной категории классицизма, чувству долга, потому что этот долг показан как демонстрирование собственной силы, красивое, но бессмысленное. Мы не слышим реплик (видим только проекции фраз на стене), все говорят тела актеров. Мужское тело – тело живое и свободное, актеры двигаются без стеснений, управляют женскими телами, и вместе с тем в них проступает нежность, только агрессивная. Женское тело скованно, не важно, с помощью костюма или само по себе. Движение девушек медленны, подчас ломаны, они смиренно принимают действия мужчин в отношении себя. И, несмотря на все это, в этом спектакле женское становится главным, тем, к чему приковано внимание, что завораживает и ужасает.

 

Часть 2. «Сотрудничество»

Вторая новелла скорее перформанс, чем спектакль. Однако перформанс, четко работающий на идею театра: люди, сидящие в коробке, молчат и смотрят на одно пространство. Это тоже часть всемирного сотрудничества – договора между людьми, основа которому миф. Ироничная игра режиссера оборачивается полным зрительским недоумением. Апофеоз – свиная голова и играющий на фоне концерт для фортепьяно. Нас «заставляют» наблюдать данную «картину», а потом самих себя - зрителей, договорившихся сидеть в коробке и смотреть на свиную голову. Только вот договориться, сколько на нее смотреть, забыли.

Анна Непша

 

Игорь Макаров «Биография»

Действие пьесы Макса Фриша разворачивается в Германии (времен ФРГ и ГДР), однако история скорее про греческий фатум – что бы ты ни пытался изменить, тебя настигнет то, что предначертано судьбой. Только если в греческой традиции происходят весьма жестокие события, то в «Биографии» мы наблюдаем скорее комедию. Устройство сцены и присутствие некоторых героев (ассистентов) напоминает ситком, как и действия героя и регистратора, отвечающего за изменение эпизодов в жизни. А то самое «предначертанное», строится из абсолютно разных случайностей раз за разом. Интересный парадокс.

Анна Непша

 

Калерия Демина «Жертвы долга»

Одной из важных тем пьесы Ионеско, написанной в 1952 году, является критика покорности, с которой обыкновенные граждане относятся к власти: к супружеской паре приходит молодой полицейский и мучает их поисками некого Маллота.

Режиссер Калерия Демина на удивление точно нашла тексту-манифесту адекватное выражение во всем: в переданных смыслах, поворотах сюжета, выборе артистов, в интонации. При этом «Жертвы долга» – не только стилистически чисто выполненное «упражнение», но и вроде как актуальное высказывание на предмет вечного терпения, свойственного обывателю. Примерно на середине спектакля актриса Вера Кузнецова позволяет себе «быть собой» и произносит короткий монолог о своем чувстве вины перед родителями, после чего снова возвращается в рамки персонажа. То есть, коротко говоря, это хорошо придуманная работа, которая в силу материала и стиля звучит оторванной от действительности, но в качестве демонстрации режиссерских умений очень даже пригодна.

 

Людмила Зайцева «Nostos»

Спектакль по стихотворениям Григория Дашевского, поэта, переводчика и на протяжении многих лет – замечательного колумниста «Коммерсант Weekend», сделан Людмилой Зайцевой из личного, очень уважительного и восхищенного чувства к герою, в свои неполные 50 лет ушедшему из жизни.

Трудно сыграть реального человека, тем более такого. А здесь играют – причем в образе мужчины, которого атакуют старые возлюбленные. Не только, конечно: актер Алексей Щелаковский читает стихи Дашевского, иногда прерываемые сольными выступлениями стоящей на балконе девушки и скидыванием узких длинных полос бумаги, на которых не написано ни слова. Еще в углу, освещенная светом, висит белая рубашка, которую в финале наденет артист. И этого всего, мелодраматичного, оказывается слишком много, чтобы услышать голос реального человека, слишком много, чтобы почувствовать особенное отношение к нему авторов спектакля.

Любовь прорывается самым простым и безотказным способом: в финале на стену проецируется видео выступления Дашевского, где он в своем нормальном обличье читает два коротких стихотворения. И это хорошо, только пусть полосы от металлических конструкций на заднике Малой сцены не перекрывают его лицо.

 

Сергей Васильев «Борис Годунов»

Экскурс в русскую историю в трёх частях – так можно описать спектакль Сергея Васильева «Борис Годунов». Классический пушкинский текст не звучит архаично, наоборот – он современен донельзя. Разделённый на три части спектакль, к сожалению, не собирается в единое целое – это, скорее, набор эскизов на заданную тему.

Работа получилась технически сложной: элементы видео, полное использование сценического пространства и его возможностей превратили пьесу в настоящий экспонат музея современного искусства. Девушки в белых платьях, большое количество электронной музыки заставляют забывать об исторической подоплеке произведения, вместо которой перед нами – слаженный, техничный калейдоскоп.

Алёна Волкова

 

Кажется, этот спектакль должен был стать провалом, но забытый артистами текст и технические заминки, напротив, «сделали» его: старый слог, перемежаемый ненормативной лексикой (верю, что местами не задумано!), нервные микродвижения делают героев такими, какие они есть. Спектакль изобилует любопытными приемами: копирование визуального образа условного «депутата» (скрещенные руки на столе, одежда), игра с текстом – трансляция как изображение, пропевание, трансформация оригинала, вплетение в нарратив всем известного «К Чаадаеву» (особая благодарность за песню на слова стихотворения из уст сына Годунова). Видна попытка создать «безвременье», поэтому Григорий Отрепьев – подросток, поющий рок, Годунов – депутат, а «народ» (группа девушек) танцует под техно. Само полотно повествования показалось немного разбитым, не цельным, но впечатления от последнего действия заставляют меня говорить, что в этом все-таки что-то есть.

Анна Непша

 

Дмитрий Храмцов, Сергей Морозов «Zerno»

Несмотря на наличие нарративных героев, опера напоминает скорее манифест – антигуманный рассказ о человеке, его месте и статусе в мире (весьма низких) и индивидуальности (наверное, одно из самых критикуемых слов в XX веке). Однако смелость данного спектакля видится не в этом, а в выборе самого жанра и осознанной, яркой игре с ним. Манифестарность есть и в том, как нас «услаждают» арией Клеопатры из оперы Генделя, а следом на зрителя «наваливается» какофоническая импровизация электрогитары и саксофона, под которую звучит текст «вы не высшая ступень, вы крупица», обращенный не столько к человечеству, сколько к Генделю). Сама музыкальная ткань со столь яркой цитатностью доказывает возможность существования оперы как постмодернисткого текста.

Анна Непша

 

Евгений Даль и Алеся Сковоринская «Дупло»

На сцене четверо музыкантов и Евгений Даль – двухметровая рыжеволосая королева в роскошном блестящем платье и в туфлях на шпильках. Сегодня он – Джиа Каранджи, одна из первых и самых известных топ-моделей. Сам Даль – модель и художник, довольно неординарный персонаж московской тусовки. Текст, произносимый со сцены от лица Джии, он написал сам, таким образом создав персонажа-мутанта, красивого и трагического.

Простым языком с трогательным говором Джиа-Даль рассказывает историю своей судьбы и одиночества: о переезде в большой город, о взлете и крахе карьеры, о жизни в тусовках, где каждый день – праздник; об изнасиловании в 12 лет («друг семьи, он назвал меня "солнечным зайчиком"»), об отношении к сексу («если меня трахают, значит, меня любят»), о зависимости Джии («я принимала наркотики, чтобы быть такой же мерзкой, как этот мир») и о СПИДе, от которого она умерла.

У «Дупла» номерная структура: каждый небольшой рассказ о том или ином этапе жизни Джии заканчивается музыкальной композицией. В экстравагантном исполнении Даля и музыкантов звучат «Добрый вечер, мистер Героин» Наталии Медведевой, «Бриллиантовые Дороги» Наутилуса, «Personal Jesus» Depeche Mode и другие песни на тему. Тем временем по стенам плывет психоделический видео-арт.

Увы, «Дупло» сложно представить в российском репертуарном театре (Электротеатр, в данном случае, – скорее исключение). К счастью, возможности его существования гораздо шире. Тем более, что такой утонченный дрэг – явление редчайшее не только в нашей необъятной. Остается надеяться, что эта хрупкая и нежная, а местами и забористая работа получит дальнейшую жизнь.

ЧАСТЬ 1